Клинический ординатор второго года обучения Кыргызской государственной медакадемии имени И.К.Ахунбаева, педиатр Айзада Темирбекова в настоящее время работает в изоляторе Ат-Башинской территориальной больницы (ТБ), где под наблюдением находятся 15 человек, контактировавшие с зараженными Covid-19. 1 апреля девушка сама попросила перевести ее туда, посчитав, что ее знания и молодой возраст будут там нужнее. До нее там работала 67-летняя женщина.
В районный центр Ат-Баши Айзада приехала гораздо раньше, еще в сентябре 2018 года, когда нужно было выбрать место прохождения клинической ординатуры. Недолго думая, она выбрала этот район Нарынской области: ее родители оттуда родом и ранее проживали там, пока не перебрались в Бишкек. С местом проживания у нее вышло, пожалуй, удачнее, чем у некоторых сокурсников, поехавших работать в регионы и вынужденных снимать квартиры и комнаты на скромную зарплату. Айзада же проживает в Ат-Баши в общежитии, которое для молодых ординаторов помог организовать руководству КГМА швейцарский проект. Благодаря этому, говорит Айзада, она живет в хороших условиях и ей не надо платить за жилье и коммунальные услуги. Повезло, считает она.
В первый год ординатуры девушка выбрала направление «детская неврология», а уже в 2019-м перевелась на общую педиатрию, чтобы там же окончить ее. К слову, в больнице на тот момент как раз не хватало педиатров.
— Нам говорили, что ординаторов не будут отправлять в эпидочаги, что мы будем работать отдаленно от них, ни с кем не будем контактировать и не будет риска. Когда в республике в марте стали выявлять первые случаи заражения Covid-19, здесь, в Ат-Баши нас было четверо ординаторов обучения. Из этого числа двух семейных (у них есть дети) отправили на карантин. Остались только я и ординатор первого года, невролог Сезим Талайбекова. Из-за того, что здешнего педиатра отправили в изолятор, а терапевта в провизорное отделение, мы заменили их: я стала работать педиатром, а Сезим в терапии. Но детей поступало мало – родители боялись лишний раз привозить их в больницу. К нам поступали дети только в тяжелом состоянии, остальные находились на дому, — рассказывает Айзада.
Она говорит, что работала там до 1 апреля, пока сама не попросила перевести ее в изолятор. В тот же день руководство больницы удовлетворило ее просьбу. Первая встреча с зараженными и контактными, как называют их медики, не заставила себя долго ждать. 6 апреля ночью к ним привезли сразу 17 человек, контактировавших с двумя зараженными коронавирусом даваатчи, которые в марте вернулись из-за границы. Через пять дней после пребывания в изоляторе у двоих из 17 контактных ПЦР-анализ выявил Covid-19, и их отправили в инфекционное отделение больницы. Сейчас в изоляторном отделении под присмотром Айзады, пятерых медсестер и четверых санитарок находятся 15 человек.
— Работаем мы в изоляторе вахтовым методом — 14 дней работа, потом сдаем ПЦР-анализы (метод полимеразной цепной реакции. – Прим. авт.) на коронавирус, затем на 14 дней идем в обсервацию и снова выходим на 14-дневную смену в изолятор. Все-таки наблюдаем за контактными, соответственно сами рискуем, поэтому и нас должны проверять. 15 апреля прошли 14-е сутки, как я нахожусь в изоляторе. После этого сдам анализы, и в обсервацию, — объясняет Айзада.
— Расскажите о СИЗах, которые у вас были ранее и есть на данный момент.
— Поначалу была проблема с респираторами. Они должны были быть одноразовыми, но мы пользовались одними и теми же в течение длительного времени. Это были респираторы с классом защиты FFP2.
Была также проблема с комбинезонами из хлопчатобумажной ткани. У нас отсутствовали средства индивидуальной защиты (СИЗ) от Минздрава, поэтому директор больницы заказал для всех комбинезоны. Но мы не знали, насколько они нас защищают, потому что они были из обычной хэбэшной ткани. Никто не мог дать гарантию, что они нас защитят.
В них мы проработали до 10 апреля, пока ректор КГМА Индира Орозбаевна [Кудайбергенова] не выслала нам комбинезоны первого, второго, третьего типа и полностью обеспечила ими. Мои друзья Бекмамат и Салтанат, тоже клинические ординаторы, узнав, что у меня проблемы с СИЗ, решили помочь в данной ситуации. Они доложили об этом ректору. После этого на следующий же день у меня на руках была посылка от ректора с СИЗами. Я была очень рада и благодарна такой оперативности.
— Кто эти люди, за которыми вы наблюдаете в изоляторе?
— Это контактные пациенты первой степени – родители, сестры, братья, жены. Сразу при поступлении у них были взяты анализы. На пятый день у двух родителей выявился положительный ПЦР. На момент поступления у женщины (матери) была температура, мы лечили ее в изоляторе. Этих двух пациентов затем перевели в инфекционное отделение Ат-Башинской ТБ. Получается, пять дней мы контактировали с двумя зараженными. На тот момент на нас еще были слабые СИЗы. После окончания 14-дневной смены в изоляторе мы обязательно должны сдать анализы и находится в обсервации.
— Сколько еще времени пробудут 15 контактных в изоляторе?
— По протоколу мы должны дважды взять у них материал на анализ – при поступлении и на 12-й день пребывания в изоляторе. Если результаты будут отрицательными, мы их отпустим домой. Теперь числа 18-го им повторят ПЦР-анализы. Было немало случаев, когда первые анализы у пациентов были отрицательные, а второй давал положительный результат. Поэтому чтобы не рисковать, их не отпускают домой, пока они не сдадут второй анализ.
— Каков возрастной состав наблюдаемых контактных?
— В изоляторе лежат пациенты, начиная от 10-месячного ребенка и до 63-летнего мужчины. Есть беременная женщина со сроком 7 месяцев. Все они являются сестрами, братьями и родителями двух людей, у которых ПЦР-анализ вышел положительным.
— Вы находились с ними в изоляторе около десяти дней, пока 15 апреля не закончилась ваша вахта и вы не ушли в обсервацию. Как они вели себя?
— Это был кошмар какой-то! Получается, данные пациенты поступили в изолятор не по своей воле. Их всех забрали из дома, сказали, что они будут сдавать анализы и их временно изолируют от всех. Эти люди вообще не хотели заходить, когда их привезли, ругались, матерились. Они чуть ли не кидались на нас (медработников отделения), говорили: «Берите анализы, мы домой пойдем!» Мы еле как уговорили их, завели в палаты.
У меня каждый день было нервозное состояние, когда проводила обход. Так продолжалось до 14 апреля, когда они увидели, скольких людей привезла скорая помощь. Благо, в инфекционное отделение машины проезжают мимо наших окон. После этого наши напуганные пациенты вроде угомонились. К слову, за два дня (12-13 апреля) в Ат-Башинском районе выявили 16 случаев заражения и инфицированных стало 19. Неслучайно после такого скачка в Нарыне и Ат-Башинском районе с 15 по 30 апреля введен режим чрезвычайного положения.
А до этого чего мы только не услышали от пациентов: «Вы за нас миллионы получаете! В интернете вы только и делаете, что миллионы считаете». Они думали, что мы за каждого больного получаем какую-то сумму. До 14 апреля они нас материли по полной программе. Мои медсестры предлагали много не заходить к ним, потому что я всегда выходила от них со слезами. Пациенты все время нас упрекали: «Вы то не делаете, это не делаете; у нас еда не та, к которой мы привыкли; больничную мы не будем есть». Ставили нам всякие условия, и это был ужас. Каждый день я выпивала валерьянку, потом заходила к ним. А когда мерила температуру, они мне говорили: «Ты хочешь нас убить».
Иногда, когда эта агрессия переходила границы, мы жаловались директору больницы. Он приходил, вел с пациентами беседы. Они на время успокаивались, потом снова вели себя агрессивно и оскорбляли нас. Успокаивала себя мыслью, что отработаю 14 дней и буду отдыхать от них.
— Сколько всего сейчас в Ат-Башинской территориальной больнице находится пациентов, связанных с Covid-19?
— На 15 апреля здесь было 19 зараженных в инфекционном отделении, 15 пациентов – в изоляторе. На 16 апреля число зараженных увеличилось до 29. Также в провизорном отделении есть пациенты с неясной этиологией: их лихорадит, но ПЦР-анализов еще нет. То есть их диагноз пока под вопросом – и Covid-19 не можем поставить, и в изолятор отправить не можем.
— Вы сами не боитесь заразиться?
— Боязнь присутствовала всегда, но прочитав различные статьи, протоколы и рассказы зарубежных врачей, поняла, что, имея хорошее здоровье и молодой организм, не стоит сидеть и «прятаться» от болезни, в то время как на передовой находятся врачи преклонного возраста. Поэтому пока боязнь отошла на второй план. Но я сейчас не столько боюсь заразиться и умереть, сколько того, что потом государство будет обвинять нас и говорить, что мы никудышные врачи и не умеем работать, из-за чего и заразились.
— Правительство КР сообщило о доплате всем медикам, работающим в эпидочагах с зараженными и контактными. Расскажите о своей зарплате молодого врача до ситуации с эпидемией Covid-19 и нынешней. Сколько вы получили на руки или получите при работе в таких условиях?
— Сейчас я получаю каждый месяц свою зарплату на ставке врача, как и раньше. На одной ставке с дежурствами на руки получаю примерно 9-10 тысяч сомов. Доплату за работу в эпидочаге я еще не получала, но обещали выдать. Пока неизвестно, когда это будет и какая сумма.
— Чем займетесь первым делом после эпидемии коронавируса?
— Для меня самое главное – поехать к родителям в Бишкек. Бывают дни, когда уставшая, никакая, разговариваешь с родителями по телефону, и слезы наворачиваются на глаза. Они успокаивают, переживают за меня. Разделяющее с ними расстояние, невозможность увидеться с ними сильно давят на меня. Поэтому первое, что я сделаю, это поеду к родителям, а потом встречусь с друзьями.
Беседовала Каныкей МАНАСОВА.