Валентин Богатырев: Какая партия победит на выборах 2020 года?

Политолог Валентин Богатырев поделился с информационным агентством KyrgyzToday.kg своим видением политической ситуации в стране и предвыборной, в частности. В своей статье автор рассуждает о том, что нет ничего удивительного или непредсказуемого в не появлении новых партий. Вместо них возникли квазипартийные образования, которые можно назвать акционерными обществами по получению депутатских мандатов. Elgezit.kg предлагает читателям перепечатку данной публикации.

Глядя на простирающиеся вокруг политические руины, совершенно нетрудно предсказать, что будет происходить через десять месяцев, какие политические партии примут участие в предстоящих выборах и с каким результатом.

Попытки ряда политических фигур, полагающих, что за ними есть партии, снизить барьер прохождения в Жогорку Кенеш вызывали только недоумение.

Во-первых, потому что есть основополагающее правило демократии: власть у того, за кого проголосует большинство. Аргумент о необходимости представленности интересов разных групп населения в парламенте здесь никак не работает, поскольку с чего вдруг именно 3 или 5, или даже 0,1 процента обеспечивают достаточную представленность? Это не более чем цифры, взятые с воздуха, а точнее продиктованные желанием попасть в парламент без наличия возможности это сделать.

А во-вторых, разве кто-то сомневается, что при существующей системе покупки депутатских мандатов в составе парламента окажутся только те люди, которые в состоянии за это заплатить или те, за кого кто-то заплатит?

И потому вполне логично, что люди от которых зависело это решение, никак не отреагировали на просьбы безресурсных политиков пустить их в парламент. Власть принадлежит тем, у кого есть деньги – это не новая истина, и не в Кыргызстане ее придумали.

Однако еще большее недоумение вызывает предъявляемая обществу мотивация высоких выборных барьеров как некоего средства формирования в стране политических партий. Это откровенная глупость. Причем далеко не безобидная. Именно она привела к тотальной политической коррупции в стране, дискредитации самой идеи выборной демократии и окончательному исчезновению островка демократии.

Если не обсуждать вопрос о том, нужна ли вообще в современном мире партийная система, то формирование политических партий в Кыргызстане имеет только один шанс на успех: его надо вывести из пространства исключительно выборных технологий и из зависимости от механизмов прихода к власти.

Прежде всего, как это ни покажется парадоксальным, но отказ от пропорциональной системы выборов, от формирования парламента по партийным спискам мог бы стать последним средством, последней попыткой выйти-таки на создание в стране партийной политической системы.

Тезис о том, что партии в нашей стране возникнут, если включить их в процесс выборов органов власти, которым обосновывалось введение пропорциональной системы, оказался, и не мог не оказаться, ложным. Политические партии – это формат реализации артикулированных интересов социальных страт. Кыргызское общество в той фазе, в которой оно находится, не имеет никаких других сколь-нибудь сформированных социальных страт, кроме дифференцируемых по таким признакам, как гендер, конфессиональная принадлежность, организованная преступность, многочисленные раздробленные мелкие профессиональные сообщества. Ну и, конечно, регионалисты и субэтнические сообщества. Политическая интенциональность у этих сообществ различна, в том числе есть группы с растущей или уже сильной политической интенцией, например, религиозные, региональные и криминальные. И если бы им разрешили создавать политические объединения, то мы бы получили реальные партии.

Поэтому в нашей ситуации ориентация на создание партий как базовых субъектов политики, введение системы выборов по «партийным» спискам как инструмента создания партий – это чистой воды прожектерство, если не подразумевать чего-то еще более нехорошего.

Нет ничего удивительного или непредсказуемого в том, что партии так и не возникли. Вместо них возникли квазипартийные образования, которые мы называем акционерными обществами по получению депутатских мандатов. Возникла тотальная политическая коррупция, которая добавилась к коррупции госуправления и коррупции доступа к госуслугам. Власть и связанные с ней блага – настолько сильный мотиватор, что он легко оказался способен лишить партии идеологических мотиваций, связанных с обеспечением нормальной жизнедеятельности в государстве, с развитием страны, с позитивными нравственными основаниями общества. Если, конечно, у кого-то такие мотивации вообще существовали. Идеологические смыслы и цели партий оказались не более чем текстами деклараций и программ политических партий. И даже в выборных технологиях они задвинуты на задний план как вспомогательный ресурс или как ресурс для маскировки истинных электоральных мотиваций.

Мы не покончим с нынешней системой покупки голосов, а следовательно, будем существовать в квазидемократии и квазипарламентаризме, неэффективном государственном управлении, коррупции и прочих прелестях созданного в стране политико-государственного устройства, до тех пор, пока в общественное сознание не будут введены как ценности идеологические максимы.

Именно в этом должна состоять роль политических партий. И она должна и может быть проявлена только если мы откажемся от непосредственного участия нынешних политических партий в государственных институтах через систему партийных депутатских фракций, партийных квот на государственные должности.

Таким образом, на вопрос, поставленный в заголовке, лучшим ответом был бы – НИКАКАЯ.

Что интересно, отказ от формирования Жогорку Кенеша по партийным спискам устраивает практически всех, или большинство из тех, кто хотел бы попасть в парламент. У кандидатов в депутаты за счет отказа от предвыборных услуг политических партий, практически в два раза дешевеет выборная кампания и расширяется электоральная база, поскольку их уже не ассоциируют с непопулярными в данном округе политиками.

Для меня странным оказалось то, что президент страны не пошел на возвращение к мажоритарным выборам. Для такого статуса, в котором он пребывает по нынешней конституции, это идеальный вариант. Потому что у президента нет такого политического ресурса, как собственная политическая партия, либо политическая партия (партии), поддерживающие лично его. То есть у нас немало найдется политических партий, которые готовы воспользоваться той частью административного ресурса, которую контролирует президент. Но думать, что эти партии поддерживают самого президента, тем более если они сформированы так, как созданы партии «Кыргызстан», или «Бир Бол», или «Республика — Ата Журт», «Өнүгүү-Прогресс», то есть, из акционерных вкладов ничем другим не связанных между собой людей – это такая глупость, которую можно ожидать только от доморощенных придворных «политтехнологов». И это то, в чем состояла главная ошибка проектировщиков парламентской выборной кампании 2015 года, результаты которой они сейчас пожинают.

Отказ от выборов по партийным спискам невыгоден по понятным причинам только лидерам существующих «персональных» политических партий.

Но невыгоден только в том случае, если для них целью существования и деятельности партии является попадание в парламент любой ценой.

Если партии имеют другие, более основательные цели, те, к примеру, которые записаны в их программах, то отказ от выборов по партийным спискам предоставляет им уникальную возможность самоопределения и шанс на создание реальной партии. Такое развитие событий дает и нам, гражданам страны, шанс найти и поддержать политическую силу, реально представляющую наши интересы. И тогда мы начнем читать программы партий, следить за тем, каких взглядов придерживаются их лидеры, как они намерены решать те или иные волнующие нас проблемы. И тогда мы будем готовы вместе с политическими партиями участвовать в выборах и выбирать себе депутатов, а следовательно, и правительство, которые будут реально представлять наши интересы.

Кардинально поменяется характер самих выборных компаний, проводимых политическими партиями. Сегодня практически все кыргызские политические акторы воспринимают политику как борьбу с противниками и интриги, а не как конкуренцию идей и стратегий. У нас все занимаются politics, а не policy. Это такой примитивный тип политики, который, к сожалению, доминирует. Естественно, что основным способом действий в таком случае являются компроматы, обвинения конкурентов, их устранение всеми возможными средствами. Понятно, что это никакая не борьба с коррупцией, не наведение порядка, а политика, в данном случае – кадровая конкуренция.

Если же говорить о реальном содержании политики, то существуют три объекта и соответственно три системных основания для позиционирования политических партий: (1)политическое доминирование и адекватное его модели политическое устройство общества, (2)модель управления, в том числе и государственного управления и (3)идеология.

Начнем с модели политического устройства. Предстоящие выборы должны дать ответ на вопрос перейдем ли мы, наконец, к парламентской системе или останемся в президентской, как это было до декабря 2017 года и возобновилось в мае 2018-го.

До недавнего времени существовало только две из политически значимых партий, твердо придерживавшихся курса на парламентаризм: это СДПК и «Ата Мекен». Понятно, что если не случится чего-то экстраординарного, то ни та, ни другая не смогут попасть в Жогорку Кенеш. Парадоксально, но борьба за парламентаризм окончательно уйдет из самого парламента.

Все остальные партии в той или иной степени – являются приверженцами президентской модели. Более того, любые опросы общественного мнения последних лет показывают, что большинство, если не сказать подавляющее большинство населения также мечтают о твердой руке, о хорошем хозяине. Причем эта точка зрения поддерживается даже, что удивительно, либеральной частью общества, с той оговоркой, что им нужна «просвещенная» диктатура, «демократический» национальный лидер. Понятно, – почему. Здесь не только наследие советского патернализма, не только внутренняя неготовность решать проблемы нации, но и разочарование хаосом последних десятилетий и поведением тех властных режимов, которые объявляли себя «демократическими».

Аргумент у сторонников президентской формы правления, как правило, один – США. Да, никто не скажет, или по крайней мере, до прихода Дональда Трампа не говорил, что американская система управления авторитарна. Но в американской системе существует то, чего и в помине нет у нас: реально независимые ветви власти, верховенство права, массовая демократическая идеология и традиции, сильное гражданское общество. В отсутствие этих социальных атрибутов президентская система власти неминуемо превращается у нас в авторитаризм. И мы это видели уже не раз и не два.

Мы будем в 2020 году выбирать не между президентской и парламентской системой власти, а между демократией и авторитаризмом.

Таким образом, у всех тех, кто является или станет за время до выборов приверженцем парламентской системы управления, для всех тех, кто способен рефлексировать и умеет делать выводы из собственной истории, – крайне небольшой выбор поддержки политических партий и/или отдельных кандидатов по, как минимум, одному, зато очень четкому критерию.

Второе основание для политического позиционирования и второй выбор – модель государственного управления. Нет в стране ни одного человека, включая президента и глав ветвей власти, который бы считал, что существующая система госуправления эффективна.

Однако, вот уже почти тридцать лет никто так и не наберется решимости сломать эту, по сути дела советскую, систему управления. Партия, которая объявит своей целью ликвидацию института президентства, ликвидацию районного и областного административно-территориального деления с заменой его принципиально по другому организованной системой 19-20 аймаков, партия, которая поставит своей целью создание правительства из не более чем 5 министерств, с одним только, а не четырьмя вице-премьерами и с совершенно другим набором функций, нежели сейчас, – такая партия, особенно, если покажет, насколько такая реорганизация снизит размеры налогов, имеет высокие шансы заручиться поддержкой электората. Во всяком случае, той его части, которая понимает, что есть вещи подороже, чем пятитысячная сомовая купюра.

Ну и наконец, третье основание для выбора в 2020 году – идеология. Проблема тут в том, что в головах у абсолютного большинства избирателей настоящая идеологическая каша. Не работают классические схемы разделения на левых и правых, либералов и консерваторов, националистов и глобалистов, и даже мусульман и не мусульман.

Но при этом, тем не менее, есть два обстоятельства, которые должны быть учтены.

Первое из них достаточно обывательское: людям нужны базовые вещи: стабильность и порядок, светское государство, сильная государственная социальная защита, свободная экономика. Однако это те слова, которые говорят избирателю все, без исключения, политические партии. И по этой причине, никому не удастся победить на идеологии стабильности.

Вторая же доминанта очень серьезная: национальное самосознание, чувство национальной гордости и достоинства, избавление от комплекса провинциальной, малой страны. Мне уже приходилось утверждать, что политические партии Кыргызстана, если они хотят получить симпатии избирателей, не могут не быть партиями национального возрождения.

Партия или партии, которые сумеют выстроить и донести свои взгляды и планы по поводу этих трех важнейших вещей и будут реальными участниками выборов, забрав себе основную массу голосов избирателей.

Если мы с позиции этих подходов посмотрим на политическую карту страны, то быстро увидим, что сегодня нет ни одной политической партии, которая бы удовлетворяла электоральному запросу.

Поэтому все в стране точно знают какие партии будут представлены в парламенте. И не имеет значение какое у них окажется название.

Больше про предстоящие выборы сказать нечего.

Поэтому главный вопрос, над которым мы должны все сейчас думать и на который надо ответить: следующий президент. Но об этом в следующий раз.