Профессор Дипломатической академии МИД КР, экс-генеральный секретарь ШОС Муратбек Иманалиев. Доклад на круглом столе «Мировая история и кыргызские политики. Невыученные уроки», организованном редакцией Elgezit.kg.
Об исторической памяти
Историческую аналитику или точнее реставрацию документированной истории нужно рассматривать как неотъемлемую часть политической культуры нации и государства.
С другой стороны, историческая память народа, наверное, может и должна иметь подвижный в смысле постоянного развития сектор оценки прошлого и прогноза будущего. Но существование упомянутого сектора «оценки и прогноза» не есть данность биологического свойства и не является самовоспроизводящейся ментальной субстанцией, и, безусловно, требует поддержки организационными (управление, в том числе и государством) и интеллектуальными (идеи, проекты, экспертиза) усилиями людей, в частности и прежде всего системным и непрерывным накоплением письменно зафиксированных знаний и информации, перманентно совершенствующимся образованием, устойчивыми и соблюдаемыми всеми принципами морали и нравственности и, конечно, воспитанием подрастающего поколения. Немаловажными являются, конечно, способы и непрерывность передачи всего этого массива информации в эпистолярной форме, создание и живое функционирование совокупности ценностных емкостей и механизмов для нее.
В этой связи совершенно очевидно, что современные носители – они же и производители – национальной исторической памяти, на мой взгляд, обязаны стремиться формировать и развивать историческую аналитику как один из базовых компонентов и одновременно инструмент простраивания этой самой политической культуры. Более того, способствовать созданию национальной информационной емкости, которая должна постоянно расширяться за счет, с одной стороны, произведенного нацией информационного и аналитического материала, а с другой стороны — заимствованного и тщательно абсорбированного опыта жизнедеятельной активности других государств и народов, и качественно уплотняться в процессе его скрупулезного структурирования.
Всеобъемлющая историческая память нации, во-первых, формируемая на базе материалов, изустно, в мифологизированном варианте, передаваемых от поколения к поколению и совершенно естественным образом постоянно подвергавшейся обработке и поколенческим присадкам, и, во-вторых, документированной версии прошлого народа, — важнейшей основы, необходимой для развития и укрепления духовного, морально-этического и иного, нематериального, скажем даже так, мобилизационно-консолидирующего потенциала народа. Нематериальность, вероятно, это совокупность позитивных образов, символов, знаков, а также традиций, неформальных институтов, предшествовавшего периода жизни, могущих в определенной мере создать стимулирующий эффект для конструирования потенциала развития. В этом, наверное, заключается одна из основных функций исторической памяти.
Измерение исторической памяти «наполненностью» конкретными и не очень картинками о героическом или созидательном прошлом предков предопределяет функцию духовности как обоснованную национальную гордость.
Общепризнанный герой или нечто героическое из истории народа, составляющее предмет национальной гордости, формирует исторический бренд нации. Но только если он «этнически и государственнически свой» и более чем реален. Все остальное вызывает недоверие.
О мифиологизации национальных брендов
Понятно и очевидно то, что такого рода «картинки» со временем подвергаются идеологической мифологизации, намеренно приближая героев либо события к сфере «потусторонности», высшим отображением которого является фетиш богоизбранности, что потом в повторяющейся неоднократно спирали исторического развития должно обуславливать обязательное героическое или созидательное будущее народа. Даже если энергетика нации не способна провоцировать это движение.
Национальные исторические бренды одних этносов нередко признаются и другими народами. Иногда прослеживаются и попытки присвоения этих брендов другими народами.
Способность нации объективно и всеобъемлюще оценить собственное прошлое и спроектировать на какой-то хотя бы обозримый период будущее свое немифологизированное и объективное развитие, а также сконструировать нишу обитания и сосуществования с другими государствами и народами является, на мой взгляд, ценностью непреходящей и многомерной.
Но среди множества препятствующих факторов я бы выделил то обстоятельство, что некоторые народы жили и живут в режиме парадоксов. Например, псевдоценностное отрицание того, чем люди пользуются ежедневно.
Безусловно и то, что любые события, происходившие либо происходящие в стране и за ее недалекими рубежами, деятельность государства и нации нуждаются в научно-экспертной проработке, включая лабораторные и полевые эксперименты. Причем речь идет не о комментариях псевдоисторической и квазиреволюционной наполненности, которые зачастую выдают за серьезную экспертизу, а о реальном добротном анализе с хорошо изложенными выводами и рекомендациями общенационального уровня.
Представляется, что сегодня наиболее важной и актуальной проблемой для Кыргызстана является необходимость честной, творческой, объективной и подробной верстки его документированной истории в пространственно-временной системе координат, охватывающей хронологический минимум последних две тысяч лет и географический ареал от Южной Сибири до Средней Азии.
Восстановление документированной истории и есть, на мой взгляд, тот национальный стратегемный экспертно-аналитический компонент исторической памяти, могущий спровоцировать позитивный и качественный прорыв в будущее. А то, что нам нужен именно такой прорыв нет никаких сомнений.
Какие темы нужно изучить и исследовать?
Полагаю весьма и весьма важным обозначить несколько тем, которые ждут своих отечественных исследователей и связанных с историей и современным развитием Кыргызстана, имеющих, на мой взгляд, более чем актуальное значение для нашей страны. В их числе:
- Прошлое, настоящее и будущее кыргызской национальной государственности. Причем есть понимание того, что история должна быть изучена с активным использованием восточных, в том числе китайских, исторических источников.
- Жизнедеятельность человека в условиях горных систем, как наиболее уязвимой среды обитания людей. Исследование данной темы может подтолкнуть нас к разработке Международного Горного права.
- Кыргызы и их будущее как «сетевой нации».
Изучение и анализ упомянутых выше и других проблем не только будет способствовать развитию политической культуры страны, но и откроет новые, неизведанные доселе возможности формулирования базисных основ национальной идеологии, о чем многие годы говорят политики, ученые, эксперты и простые жители нашего государства.
Кыргызстан и Великий шелковый путь
Одна из таких весьма значимых и интересных проблем истории – это реставрация истории Шелкового пути. И особый интерес вызывает роль, которую играли Китай и конно-кочевые сообщества кыргызов в создании и функционировании Шелкового пути.
За более чем 2000-летний период общения (то, что известно историкам и то, что, собственно говоря, и составляет период существования Шелкового пути) отношения между кыргызами и китайцами пережили несколько исторических этапов развития, отличавшихся друг от друга качеством содержания, векторами политических и иных ориентиров, формами и глубиной взаимодействия. Нельзя отрицать того, что были времена когда контакты осуществлялись через посредников либо через некие пространства, необязательно географические.
Известно, что по содержанию, формам и способам функционированию политические системы кочевников (при всем относительном разнообразии) принципиально отличались от тех, которые создавались их оседлыми соседями, в том числе и китайцами.
Далее. В основе социальных конструкций кыргызов и китайцев была родовая семья, которая, правда, у первых получила развитие в тренде формирования родо-племенных обьединений, а у вторых – в сторону создания клановых сообществ, и у кочевников в отличие от их китайских соседей отсутствовала жесткая стратово-социальная структуированность. Иерархия в конно-кочевых сообществах имела очень подвижный формат военно-мобилизационного типа в режиме постоянной готовности всех членов сообщества к боевым действиям, а не рекрутирования «по случаю и в связи», что было больше присуще оседлым народам, в том числе и китайцам. Неплотная структуированность кочевых социальных систем сопровождалась также и военно-политической, социально-экономической и иными формами мозаичности, за исключением, может быть, лингвокультуры и этнографии питания. Но «народы (кочевые – И.М.) там развивались не менее бурно, чем в земледельческих районах Запада и Востока. Социальные сдвиги были, хоть и не похожие на европейские, но не менее значительные, а этногенез шел по той же схеме, как и во всем мире. Кочевники Великой степи играли в истории и культуре человечества не меньшую роль, чем европейцы и китайцы, египтяне и персы, ацтеки и инки. Только роль их была особой, оригинальной, как, впрочем, у каждого этноса» (Л.Гумилев. Три китайских царства. М., Алгоритм, 2012, стр.109).
Познание мира у конно-кочевых сообществ Евразии – не есть попытка осознать свое место в нем (оно есть apriori) и не есть стремление преобразовать его так, как это заблагорассудится человеку (оно идеально и не требует вмешательства).
Познание мира у конно-кочевых организаций – не есть накопление знаний (вспомним Гераклита и Екклесиаста), это – врожденная (здесь следует вспомнить Платона с его «припоминанием»), а не приобретенная номадами естественность сосуществования и гармонии с Природой, включая качественные и количественные параметры совместимости с последней, как например, необходимое соотношение численности людей и возможностей ареала обитания. Немаловажное значение в понимании гармонии должно быть отведено и проблеме безотходности кочевого экономического производства, т.е. кочевники не производили мусора. Как отмечал Дж.Тойнби «…кочевой образ жизни обнаруживает првосходство в нескольких областях» (Дж.Тойнби. Исследование истории. т.1., М., Астрель, 2012, стр.332).
Путь китайцев к познанию мира был совершенно иной, причем следует подчеркнуть, что, как известно, отличался и от европейского, и от индийского и т.д. Это путь скрупулезного накопления знаний и письменной информации, становящихся основанием для тщательного, выверенного, пошагового движения, формирования мысли и деятельности в сторону гармонизации отношений в китайском обществе, построения государства и общества, способных преобразовывать себя, причем не только в зависимости от внешних условий и факторов, а в силу привода в действие механизмов саморазвития и т.д.
Позитивное предназначение или миссия евразийского конно-кочевого сообщества, просуществовавшего практически вплоть до середины ХIХ века, заключалась, среди прочих ипостасей роли номадов в мировой истории, в интеграторстве, механикой функционирования которого было соединение очагов материальной, научно-технической и даже духовной культуры людей, проживавших на огромном расстоянии друг от друга. На мохнатых лошадках тюрко-монгольских кочевников из Азии в Европу и обратно переносились знания в книгах, мастерство и ремесленничество и многое другое. Парадокс заключался лишь в том, что сами «интеграторы» не приобретали, не осваивали и не использовали переносимые ими ценности. Но это можно считать парадоксом лишь на первый взгляд, поскольку евразийские конно-кочевые образования, представляя из себя во всех смыслах завершенный и замкнутый цивилизационный цикл, не нуждались в достижениях других. «Естественным результатом монгольского мира стал определенный культурный обмен между Китаем, Ближним Востоком и Европой. «У меня нет сомнений, — говорит Ховарт, — …что искусство печати, морской компас, огнестрельное оружие и многие другие детали социальной жизни были не открыты Европой, а импортированы при посредстве монгольского влияния с Дальнего Востока» (Г.Вернадский. Монголы и Русь. Тверь – Москва, 1997, стр.12).
Значение и роль Китая, как одного из древнейших очагов человеческой цивилизации, трудно переоценить. Также невозможно переоценить то влияние, которое оказал Китай на развитие науки, техники, культуры, экономики и многого другого, связанного с прогрессом человечества. Произведенные китайскими мастерами изделия из фарфора и шелка высоко ценились во все мире. Китайская философия оказала несомненное благотворное влияние на формирование гуманистических идей в других частях света.
Несмотря на абсолютно разные пути развития, совершенно очевидно, что в открытии и продвижении Шелкового пути кыргызский и китайский народы в древности и средневековье выполняли свои исторические миссии, в итоге взаимодействуя во благо и себе, и другим народам Евразии.
Например, выражаясь современным языком, построение и функционирование коммуникационных транспортных каналов Шелкового пути, соединявших разные концы евразийского континента и их рынки, обеспечивалось, в принципе, совместными усилиями китайских чиновников, инженеров и торговых людей и военно-охранительными, а также транспортными возможностями кочевников: существовала и своя договорно-нормативная сеть, и своя дипломатия, и своя доля в прибыли.
Современные континентальные проекты по возрождению Шелкового пути, из числа коих в первую очередь следует упомянуть инициативу Председателя КНР Си Цзиньпина «Один пояс – один путь», имеют столь же принципиально важное значение для развития государств Евразии, сколько древний и средневековый Шелковый путь имел для наших предков, хотя весь нынешний набор условий, факторов и обстоятельств совершенно иной. Предложенная Китаем идея совместного строительства «Экономического пути Шелкового пути», как древний Шелковый путь, может служить всеобъемлющим движителем взаимовыгодного сотрудничества государств Евразии.
История учит многому, и анализ событий прошлого может способствовать лучшему пониманию того, что нужно делать сегодня. И в этом смысле аналитика есть отражение исторической памяти.
Полную версию круглого стола «Мировая история и кыргызские политики. Невыученные уроки» можно посмотреть на Youtube-канале Elgezit.kg.