Элеонора ПРОЯЕВА – специально для Elgezit.kg.
Я люблю слушать, как стучит ветка карагача в мое окно. Поворачиваюсь к нему и вижу, как радостно открываются его почки – коричнево-красные, простодушные, живые. Но я очень не люблю вот этот звук по ту сторону моего весеннего окна – бззз, крррак, хрррясь… Это падают живые ветки, и ошалелые деревья не могут понять, что происходит.
А происходит, выражаясь официальным языком, санитарная обрезка деревьев.
Не только у меня от этих мероприятий одни нервы и вопросы. С нервами я напустилась на соседку Мадину и парней из «Бишкекзеленхоза», которые равнодушно спиливали абрикосовое дерево в палисаднике соседского дома.
С вопросами я обратилась к тем, кто руководит и посылает этих парней на «боевое задание». Боевое – потому что иначе, как войной с деревьями, это трудно назвать.
Парни с электропилами и их молодой «мастер» были совершенно спокойны, видимо, чувствовали, что за ними «сила», а у меня, как и у деревьев, никаких прав нет. Как у Каштанки.
Но я с ними не согласна, поэтому стала задавать вопросы людям из городской власти и экспертам. Не могу же я считать профессионалом «мастера санитарной обрезки» деревьев — после работы его бригады остались жуткие, как покореженные взрывами, остовы бывших кленов и карагачей.
Главный агроном города Диля Байбориева, которой я дозвонилась по телефону, уверенным голосом убеждала меня, что все идет по плану, что НОТ (научная организация труда) соблюдается, мастера знают свое дело, с МТУ (местными территориальными управлениями) советуются, обрезку деревьев производить нужно, а если что идет не так, она проверит. И да, старые деревья, оказывается, уже не вырабатывают кислород, а захватывают его. Упс: это новость, которую я проверю у гугла и местных экспертов.
Окей. Дальше разговариваю с Урматом Жыргалбек уулу, агрономом Октябрьского района. Приветливый, несколько суетливый человек, он также уверяет меня, что в целом все отлично, а если есть какие недостатки – исправим.
Эльнура Жолдошева, директор «Бишкекзеленхоза», вежливо спрашивает меня: «А вы знаете, сколько лет не проводилась санитарная обрезка или прореживание деревьев в вашем микрорайоне? Вот видите, больше тридцати лет, я сама проверила. Мы поговорили с МТУ, начали в 4-м микрорайоне, теперь в вашем, 3-м, проводим. Вышлите мне фотографии мест, где, как вам кажется, непрофессионально была проведена обрезка, я разберусь».
Я тут же выслала эти кадры из постапокалиптика, помню, видела такие в фильме «Дорога» по роману Кормака Маккарти. Жду ответа.
Короче, всем разговорам с людьми из городской власти и исполнителями «санитарной обрезки» только не хватало припева: «А в остальном, прекрасная маркиза…»
Иду дальше, к экспертам.
Светлана Приходько из Института биологии Национальной академии наук КР, специалист по лесу и болезням растений, сожалеет о том, что в городе убирают-вырубают большие деревья. А ведь главный агроном города как раз упирала на то, что именно большие старые деревья нужно убирать и высаживать новые, молодые. Но Светлана Леонидовна убеждена, что, во-первых, нужно бережно обращаться со «взрослыми» деревьями, а во-вторых, высаживать аборигенные, то есть местные, породы деревьев. В наших СМИ не раз говорилось о том, что именно покупка неместной флоры обрастала коррупционными скандалами.
Нина Васильевна Габрид из той же НАН КР, специалист по болезням растений, вызванных насекомыми, сокрушается: «Нас, экспертов из академии, приглашают время от времени, но мало слушают. Я каждый раз напоминаю им, тем, кто занимается санитарной обрезкой, что обрезать нужно только сухие ветки. Они же пилят все подряд, и живые тоже. Некоторые виды деревьев – дуб, березу – вообще нельзя пилить. Хвойные деревья также вообще нельзя трогать. Я много раз звонила в «Зеленхоз», говорила им об этом… Ну да, в городе так бывает, что дерево мешает там, где ездят машины, чтобы видимость дороги была хорошая, но это надо делать осторожно, с пониманием… Понимаю, почему «Зеленхоз» набирает этих людей – резчиков: их обеспечивают работой, людям главное – деньги получить. И все равно – обрезать деревья так, как это делают сегодня, нельзя; они от этого болеют. У них все, как у людей».
«Я все про это знаю, говорю, встреваю, куда не надо, – вздыхает Нина Васильевна, — а они делают, что хотят…»
Леонид Михайлович Андрейченко, главный научный сотрудник Лаборатории древесных и кустарных растений Ботанического сада имени Э.З.Гареева, убежден, что нельзя вырывать-вырубать большие деревья – наш город может превратиться в пустыню.
Кстати, в маленькой процветающей стране, возникшей именно в пустыне, в Израиле, каждое дерево имеет паспорт. И только попробуй кто поступить с ним так же, как поступают с деревьями у нас.
Я хочу, чтобы в моем окне всегда качалась ветка карагача. У него есть другие имена – вяз, эльм. Красивые очень, как само это дерево.
Понимаю, как много проблем эта ветка вызывает. Важно, чтобы «мастера» были профессионалами, чтобы власти слушали экспертов, чтобы не воровали, чтобы у простых рабочих (а чё, мы ничё – вон мастер, у него спрашивай…) была работа, чтобы те дети, которые сейчас резвятся у меня под окном, не ломали березы и ивы, которые посадила в прошлом году Мадина…
И, кстати, никакое дерево, даже старое, не «забирает» кислород, как убеждала меня уважаемая Диля Жалиловна. Кандидат биологических наук Нина Васильевна Габрид подтвердила мои школьные знания: в любом древесном листе происходит фотосинтез, то есть поглощение углекислого газа с усвоением деревом углерода и выделением в воздух кислорода.
Не рубите, мужики, не рубите.
Редакция ответственности за содержание публикации не несет и мнение автора может не разделять.
Фото Элеоноры Прояевой.
